Колокола и звоны Богородице-Казанского храма града Ново-Николаевска в начале ХХ века

С конца ХХ века в Российской Федерации наблюдается активизация интереса общества к традиционным формам религиозности. Особую значимость имеет православная традиция, к которой причисляет себя большая часть жителей России. В связи с этим повсеместно наблюдается строительство новых и восстановление старых храмов. Существует немалое количество исследований, посвященных архитектуре церковных зданий, что позволяет исторически достоверно воспроизводить образы восстанавливаемых храмов. Однако, важной частью храмоздательства является организация колокольного звона, формирующего звуковую среду окружающего пространства. Но в этой области наблюдается значительный недостаток научных исследований, которые могли бы способствовать использованию исторического опыта в современной практике храмового строительства. Рассмотрим особенности организации колокольного звона в начале ХХ века на примере Богородице Казанского прихода в Ново-Николаевске.

Богородице-Казанская церковь была построена на средства прихожан в 1907 году. Согласно клировой ведомости за 1916 год [1, л. 92-93 об.], деревянное здание церкви стояло на каменном фундаменте, церковь была просторна и светла, с трехъярусным иконостасом, благолепна, но без излишка. В 1916 году причт состоял из двух священников и двух псаломщиков. Богослужение совершалось ежедневно. В приходе насчитывалось 2770 душ мужского пола и 2635 женского. Состав прихода был смешанный: часть прихожан – горожане Закаменской части города Ново-Николаевска, другая часть – жители деревни Усть-Иня. Благотворительность была преимущественно направлена на благоукрашение храма. Политика интересовала очень немногих, большинство прихожан – верные сыны Церкви, газет выписывалось очень мало. Труда много, труд оплачивается очень хорошо и страшной бедноты среди трудящейся массы не замечено.

Первое упоминание о колоколах храма встречаем в документах 1911 года. Протоиерей Виктор Россов пишет рапорт благочинному градо-Ново-Николаевских церквей протоиерею Николаю Заводовскому о жертвователях Андрее Васильевиче Ельдештейне и Иване Петровиче Кривцове. Первый пожертвовал икону святителя и чудотворца Николая в киоте стоимостью 300 рублей, а второй – колокол весом в 28 пудов стоимостью 500 рублей. Настоятель просит благочинного донести о таком крупном пожертвовании епархиальному начальству [2, л. 96]. Таким образом, в 1911 году Богородице-Казанский приход имел, по крайней мере, один колокол-благовестник.

В этот благовестник совершался звон, о чем удалось найти документальное свидетельство. Благочинный протоиерей Николай Заводовский направляет причту Богородице-Казанского храма

распоряжение о праздновании 1600-летия издания Миланского эдикта 14 сентября 1913 года. На городской площади планировалось совершение молебна Честному и Животворящему Кресту Господню и равноапостольному царю Константину. Для совершения молебна причту предписывалось в этот день начать благовест к Литургии за ¼ до 10-го часа, а после Литургии к 11 часам с крестным ходом быть у собора, после чего к 11 с ½ часам с таким же крестным ходом шествовать к площади. После молебна отец благочинный предписывает совершить целодневный церковный звон [3, л. 41-42 об.]. Следует указать, что одиночные колокола на звонницах православных храмов использовались и вне богослужения в качестве средства информационного оповещения населения. Об этом свидетельствуют, в частности, воспоминания старожилов. Поводом для этого являлись пожары, большие морозы или другие явления или события, грозящие обернуться бедствиями [4, с. 168].

Сведения о колоколе, пожертвованном Кривцовым позволяют нам выяснить еще одну немаловажную деталь: узнать цены того времени на колокола и рассчитать стоимость 1 пуда колокола (17 рублей 85 копеек), что важно для дальнейшего повествования.

В 1913 году звонница храма значительно обогатилась. Попечительство Богородице-Казанской церкви града Ново-Николаевска заказало в Торгово-промышленном товариществе П.И. Оловянишникова набор колоколов и церковной утвари. Масштаб приобретения можно оценить по его стоимости – 2722 рублей 86 копеек. Судя по последующей переписке, количество церковной утвари в данном заказе невелико, поскольку указанная сумма чаще всего называлась как долг за колокола. Предположим, что вся сумма в 2722 рубля 86 копеек – это стоимость колоколов. Воспользовавшись информацией о стоимости колокола, купленного мещанином Кривцовым за два года до рассматриваемых событий (1 пуд = 17, 85 р.) можно установить, что Богородице-Казанский приход приобрел колокола общим весом около 150 пудов, что примерно составляет две с половиной тонны.

Согласно публикуемым в российской прессе объявлениям, товарищество «П.И. Оловянишникова сыновей» занималось реализацией на рынке «церковной утвари (полное оборудование церквей, часовен и склепов), парчи, колоколов, церковной живописи и иконописи. В прейскурант входили иконостасы, гробницы и киоты, изделия церковной утвари из золота, серебра, драгоценных камней, бронзы, кости, дерева, мрамора и железа во всех стилях. Готовые художественные предметы церковного обихода в стилях христианской эры, начиная с первых веков христианства (катакомб) до наших дней. Стильная парча и другие шелковые ткани для облачений и церковных предметов. Художественное шитье золотом, серебром, жемчугом и бисером плащаниц, воздухов, пелен, хоругвей и завес для царских врат. Иконостасы бронзовые, деревянные резные, крашеные, мраморные и басменные» [5, с. 504]. Широкий ассортимент Товарищества говорит об устойчивом положении на рынке и, предположительно, хорошем качестве церковной утвари. Колокола Товарищества Оловянишникова и сегодня встречаются в большинстве крупных городов Сибири, имеют высокое качество звука, обработки изделия. Колокольная продукция Оловянишникова дважды занимала первые места на всероссийских торгово-промышленных выставках и была отмечена Высочайшими наградами. Колокола этой фирмы поставлялись не только российским заказчикам, но и для православных храмов за рубежом.

Наличие колоколов является важным элементом богослужебной деятельности не только в крупных городских приходах, но и в отдаленных сельских храмах. Основатель Алтайской духовной миссии архимандрит Макарий (Глухарев) на крыльце самого первого молитвенного дома Горного Алтая повесил небольшой колокол [9, с. 15]. В Чемальской женской общине при отсутствии колокольни колокола были развешаны на сосне [10, с. 150]. Начальник Алтайской миссии архимандрит Владимир (Петров) даже в миссионерские поездки брал с собой, по крайней мере, один колокол, которым оповещал кочевников о службах в походном храме. Судя по отчетам миссионеров, звук колокола имел колоссальное влияние на интерес коренных жителей юга Западной Сибири к церковным обрядам и способствовал более активному обращению местного населения к Церкви.

Однако для прихода Богородице-Казанского храма города Ново-Николаевска приобретение полноценного комплекта колоколов обернулось серьезными финансовыми проблемами. Константин Иванов, поверенный Торгово-промышленного товарищества П.И. Оловянишникова (создано в 1868 году) направил в Томскую Духовную консисторию ходатайство о взыскании с приходского попечительства 2722 рублей 86 копеек неуплаченного долга за колокола и разного рода церковную утварь, о чем консистория издала указ № 32342 от 18 ноября 2013 года [3, л. 63-63 об.]. Для храма это была весьма значительная сумма, поскольку превышала годовой доход прихода (400 рублей в год из казны получал клир, 1500 рублей в год жертвовали прихожане [1, л. 92 об.]).

С декабря 1913 года благочинный церквей града Ново-Николаевска протоиерей Николай Заводовский входит в диалог с Попечительством храма по возникшему делу, но в течение всего 1914 года не может получить внятного ответа, будет ли оплачен долг Оловянишникову. Дело в том, что колокола приобрел бывший уполномоченный по делам постройки церкви некто Селиванов, совершенно не согласовав свои действия с Попечительством. Колокола были доставлены из Ярославля в Ново-Николаевск, освящены и подняты на колокольню. Когда выяснился факт наличия долга, вернуть колокола производителю уже не было никакой возможности, да и вряд ли этот вариант устраивал Оловянишникова. А приход, по своей бедности был просто не в состоянии быстро собрать такую большую сумму. Ситуация зашла в тупик.

Настоятель Богродице-Казанского храма протоиерей Виктор Россов употребил все доступные ему административные рычаги: обращался к приходу с амвона, оплачивал (пусть и мизерные суммы) в счет долга, писал сельскому старосте приходского села Усть-Иня с просьбой собрать средства, неоднократно пытался собрать общее приходское собрание, взывал к прихожанам в присутствии отца благочинного, писал ходатайства в Общество взаимного кредита, привлекал благодетелей. Причин возникших затруднений было несколько:

1) тяжелейшая политическая и экономическая ситуация во время Первой мировой войны;

2) относительно невысокий уровень достатка прихожан;

3) нежелание брать на себя решение проблемы, созданной неким Селивановым.

Однако и расстаться с колоколами приход, скорее всего, не согласился бы. Томская консистория также не поддержала бы демонтаж освященных и действующих колоколов.

К 1915 году, наконец, дело сдвигается с мертвой точки, средства постепенно изыскиваются. 26 января отец настоятель пишет рапорт благочинному протоиерею Николаю Заводовскому: «Имею честь донести Вашему Высокоблагословению, что на собрании Попечительства по вопросу уплачивать долг г. Оловянишникову не по 200 рублей в год, а по 400 рублей, бывшем 11 января сего 1915 года, постановлено: за 1915 год является возможным в два срока уплатить четыреста (400) руб., а на будущее время уплачивать не более 200 рублей в год. Деньги, выданные церковным старостой в сумме пятнадцати (15) рублей, согласно просьбе «неизвестного» человека в зачет уплаты долга г. Оловянишникову засчитаны не будут, а принимаются старостою на свой счет. На днях будут препровождены Оловянишникову переводом деньги (200) рублей» [6, л. 17-17 об.].

Последним, имеющимся в нашем распоряжении документом по данному делу, является приказ Томской Духовной консистории № 11436 от 29 апреля 1915 года. Консистория просит немедленно прислать первоначальное прошение поверенного Торгово-Промышленного Товарищества «Оловянишникова сыновей» Константина Иванова и сведения [об уплаченных суммах] с собственным заключением [7, л. 114].

Дело об уплате долга за колокола было начато 18 ноября 1913 года и к 14 мая 1915 года (дата получения приказа в приходе) завершено еще не было. Разбирательство длилось более 19 месяцев. Между тем, в отчетных документах прихода 1916 года указывается: «под судом и следствием никто из членов прихода не состоял и не состоит» [1, л. 92 об.], «церковных долгов нет» [1, л. 55]. Следовательно, в 1915 или 1916 году произошло следующее: либо в Ново-Николаевске нашелся благотворитель, оплативший всю необходимую сумму, либо Товарищество Оловянишникова простило остаток долга приходу, например, по ходатайству Консистории.

Сведений о точном количестве колоколов и весе колокольного подбора найти не удалось, однако, учитывая номенклатуру колокольного литья начала ХХ века, можно предположить следующее. Приобретенные 150 пудов можно условно распределить на девять колоколов следующего веса: 70, 45, 15, 10, 5, 3, 1 пуд, 2/3 пуда, 1/3 пуда. Если учесть, что имелся колокол весом в 28 пудов, приобретенный ранее, то получим полноценный, хотя, по дореволюционным городским меркам, достаточно скромный колокольный подбор для осуществления всей «палитры» церковных звонов. Теперь прихожане могли услышать не только благовест, но и будничные, и праздничные звоны, а также звоны, подчеркивающие особо значимые дни, касающиеся каждого из прихожан, когда совершались венчальные, погребальные и иные обряды.

Таким образом, даже относительно скромный набор колоколов имел особое значение в жизни прихода. Храм обретал полноценный голос, «оживал». С приобретением подбора колоколов звон храма, как и во всех церквах, начал выполнять не только призывную функцию, но и настраивал на богослужение, выражая степень его торжественности.

Несмотря на финансовые разбирательства, жизнь на приходе продолжалась, совершались уставные богослужения, звонили церковные колокола. Исполняющий обязанности благочинного Ново-Николаевских церквей священник Михаил Безсонов направляет 30 июня 1914 года причту Богородице-Казанского храма уставные рекомендации, касающиеся произведения церковного звона. В частности, причту предлагается производить звон в определенном порядке (табл.). В дни царских праздников предлагалось посещать молебны в соборе. Настоящее предписание предлагается исполнять причту в точности для соблюдения одновременности звона [3, л. 148].

Таблица

Уставные рекомендации,

касающиеся произведения церковного звона [3, л. 148]

В постановлении Общего собрания духовенства города НовоНиколаевска 14 апреля 1917 года была выработана программа на случай принятия участия в празднике 18 апреля (накануне НовоНиколаевск получил статус уездного города): «К назначенному времени направляются крестные ходы на указанное место, где служится молебен. После молебна крестные ходы направляются по Николаевскому проспекту в общем шествии, затем расходятся по церквам. Целодневный звон» [1, л. 105]. Следует предполагать, что в общем ликовании колоколов Ново-Николаевских храмов были слышны и голоса Богородице-Казанской церкви.

Постановлением Облисполкома № 469 от 20 марта 1939 года Богородице-Казанская церковь, расположенная в Новосибирске по адресу ул. Сузунская, 16 оборудована под городской кинотеатр. Судьба церковных колоколов неизвестна. Однако, в настоящее время в храмах Новосибирской Митрополии сохранилось несколько колоколов Торгово-промышленного товарищества «П.И. Оловянишникова сыновей»: два колокола в Вознесенском кафедральном соборе (самый большой из исторически сохранных в Новосибирске, весом в 21 пуд 30 фунтов и малый, вес не указан); один на колокольне храма в честь Сретения Господня в Бердске, вес 4 пуда 10 фунтов; один в воскресной школе собора в честь Рождества Иоанна Крестителя в Куйбышеве, весом 27 ¼ фунта [8], один малый на солее Сергиево-Казанского храма в поселке Краснообск и один в Музее колокольного звона, весом 3 пуда ¼ фунта (передан из епархиального музея, без истории). Не исключено, что какой-то из указанных колоколов мог принадлежать звоннице Богородице-Казанского храма.

Таким образом, еще раз можно говорить об особой значимости колоколов для богослужения и молитвы в храме, что подтверждается готовностью прихожан и попечителей на значительные пожертвования для их приобретения. Устав колокольного звона определялся не только местными приходскими предпочтениями, но и циркулярными распоряжениями Консистории.

Проведенное исследование может быть использовано в восстановлении и возрождении Богородице-Казанского храма. Кроме того, важной и требующей возрождения, с нашей точки зрения, является традиция использования колокольного звона в народных торжествах, относящихся не только к религиозным праздникам, но и к государственным событиям, особенно с доминирующей патриотической составляющей.

Список литературы

1. ГАНО. Ф. Д-159. Оп. 1. Д. 16.
2. ГАНО. Ф. Д-159. Оп. 1. Д. 35.
3. ГАНО. Ф. Д-159. Оп. 1. Д. 21.
4. Крейдун Ю.А. Храмы Горно-Алтайска и его предместий в ХХ – начале ХХI века. – Барнаул, 2010.
5. Глушецкий А.А. Колокольное дело в России во второй половине XVIII – начале XX века. Энциклопедия литейщиков. – М.: Издательский дом «Экономическая газета», 2010. 588 с.
6. ГАНО. Ф. Д-159. Оп. 1. Д. 84.
7. ГАНО. Ф. Д-159. Оп. 1. Д. 62.
8. В 2014 году колокол передан в Музей колокольного звона Новосибирской Митрополии.
9. Крейдун Ю.А. Улалинский миссионерский стан как центр духовного просвещения Горного Алтая в ХIХ – начале ХХ вв. // Макарьевские чтения. Материалы IV Международной конференции. 2005. С. 13-23.
10. Крейдун Ю.А. Монастыри Алтайской духовной миссии во второй половине ХIХ – первой трети ХХ в. / История Алтайского края XVIII-XX вв. Науч. и документ. материалы // Ред. кол. Щеглова Т.К. (отв. ред.), Контев А.В. – Барнаул, 2004. С. 108-154.

А.В. Талашкин

Сибирский центр колокольного искусства

Новосибирской Митрополии, Новосибирск, Россия;

Алтайский государственный университет, Барнаул, Россия

Печатается по журналу «В мире научных открытий» № 5.5 (65), 2015. Красноярск