История таинственна и парадоксальна. Мы часто помним события давно минувших дней, можем назвать великих римских полководцев или имена египетских фараонов, помним художников эпохи Возрождения и имена французских королей. Но когда речь заходит об истории совсем близкой, о наших прадедах, то вдруг выясняется, что почти ничего о них мы сказать не можем, потому что не помним, не знаем, не ведаем…

В Каинске начинается строительство Спасского собора, имеющего богатую историю, и нам хочется поделиться неизвестными широкому кругу читателей «Вестника Новосибирской митрополии» сведениями о соборных колоколах, звонах и звонарях, оживить нашу историю, озвучить её растворившимися в барабинской степи колокольными голосами.

Как колокол спас от смерти

Каменный Спасский собор в Каинске был заложен ещё в 1787 году. Строительство длилось почти три десятилетия, и только в 1804 году храм был достроен и освящён с благословения архиепископа Тобольского Антония. Собор был трёхпрестольным, главный престол освящен в честь Образа Спаса Нерукотворного, второй придел во имя святителя Николая Чудотворца был освящен 29 февраля 1804 г., а третий – в честь Покрова Пресвятой Богородицы – 30 сентября 1836 г. В конце 1920-х годов собор был передан обновленцам, а в 1938 году из Новосибирска поступило постановление о его закрытии. Спустя год здание было продано Куйбышевской тюрьме за 18000 рублей и разобрано силами заключенных, двое из которых погибли при сносе. По воспоминаниям старожилов, из кирпича Спасского собора было сооружено здание Куйбышевского педучилища.

Имеющейся информации, подкреплённой дореволюционными фотографиями, оказалось достаточно для того, чтобы реконструировать здание и возвести его с исторической достоверностью. Но при подобных реконструкциях, к сожалению, часто забывают о важнейшей звуковой составляющей – о колоколах и колокольном звоне. А между тем, каинские звоны были известны не только во всей округе! Газета «Русское слово» опубликовала 7 февраля 1912 года заметку о том, что метельные звоны каинских церквей спасли жизнь томским судьям: «Весь состав выездной сессии томского окружного суда на пути на станцию «Каинск» в город того же названия во время сильного снежного бурана, сбившись с дороги, едва не погиб. Ямщик, отправившийся разыскивать дорогу, заблудился и только на следующий день был найден в снегу со слабыми признаками жизни. Что касается судей, прокурора и чинов канцелярии, то они просидели 16 часов в сугробах и спаслись прямо случайно. Услышав колокольный звон в Каинске, поднятый по случаю бурана, «суд» выбрался из сугробов и только вследствие этого был замечен специально посланным из города навстречу нарочным».

Воспоминания о Спасском соборе

Сохранилось и имя соборного звонаря, так о нём вспоминала местный старожил Нина Евгеньевна Кулагина: «Звонари же были классические… вот мамин знакомый, пожилой же был звонарь, знаменитый Александр Васильевич Пятков. А других не знаю. Но вот он был самый лучший звонарь. Он как-то… музыкальный, наверное, был, что ли… Он очень хорошо звонил, красиво».

С супругами Кулагиными нам удалось встретиться не сразу. В одну из поездок 2014 года, когда специалисты Сибирского центра колокольного искусства обустраивали колокольню Иоанно-Предтеченского собора, нам сообщили, что в Каинске живёт некая семья стариков, которые «что-то могут помнить об истории Спасского собора». Попасть к ним в тот день мы не смогли из-за плохого самочувствия Леонида Владимировича, но, спустя еще несколько месяцев, Кулагины приняли нас. Выяснилось, что Леониду Владимировичу 103 года, а его супруге – 89. Помню, как меня поразил один факт: Каинский Спасский собор взорван в 1939 году, и для меня это только сухой факт истории, но в сознании этих людей он как бы и сейчас находится на своём месте, они могут зайти в него, они видят его убранство, подходят к большим иконам, поднимаются на колокольню и звонят в колокола...

Ожившая история

Мы записали это интервью в декабре 2014 года, а через месяц стало известно, что Леонид Владимирович отошёл ко Господу. Вот что открыли нам супруги Кулагины:

Леонид Владимирович: У нас колокол очень большой был. Очень. Звук его слышали в деревнях, которые находятся на расстоянии десяти и больше километров. Где мы жили, там рядом была избушка, и в ней жил сторож. И у него был сын, мой товарищ. И он научил меня звонить, я звонил в большой колокол. Там к языку была приделана доска, мы её раскачивали и звонили. А к священным делам я отношения не имел. Колокольня была у нас очень хорошая, и народ её любил. А по воскресеньям в храме пел церковный хор. Лестница была винтовая, как зайдешь в собор и поднимаешься по лестнице. Окна были только на самом верхнем этаже, четыре проёма. Колокола веревками связывались. В большой колокол мы с Ванькой звонили, с моим товарищем, сыном сторожа. А в остальные колокола мы не звонили, не давали нам. Нам этот звон был не работа, а удовольствие. Денег нам не платили за это.

Нина Евгеньевна: Где сейчас стоят два кирпичных дома, так вот подальше, на реке Каинке, бабушка моя (Наталья Ефимовна Новичкова, 1860 – 1940 г.г.) рассказывала, что приезжали мастера, вроде как из Воронежа, яму выкопали и отливали колокол. Для жителей города это было вроде праздника, все приходили и бросали в огонь и серебро, и медные монеты, у кого что было. А потом, когда его снимали, сбрасывали, у него большой осколок отвалился. И я подходила, это в тридцать седьмом году было, наверное, бабушка ещё жива была, и вот когда по осколку только щёлкнешь пальцем – и звук! Такой чарующий, нежный звук... На колоколе были славянские надписи, барельефы, орнамент по кругу. Большой он был, в человеческий рост. У нас знакомые жили в Бергуле (18 км по прямой), так вот, когда ветер в ту сторону и тихая погода, у них слышно было, как наш большой колокол звонит. Маленькие колокола, наверное, по нотам расположились – семь нот и семь колоколов там было, так я теперь думаю.

А в школе в газете «продёрнули» меня, что я в церковь хожу, но я же бабушку водила, она ведь старенькая была. Помню, собор большой был, красивый. Всё сусальным золотом отделано было, как заходишь в центральный придел – справа Александр Невский, а слева – Дмитрий Донской. Писали, наверное, настоящие художники. И в рамах всё было, красиво. В правом приделе редко службы были...

На подложке сделать выделенный текст

Известно, что в Воронеже до революции действовал один колокололитейный завод братьев Самофаловых. Завод начал свою работу в 1800 году, а в 1827 году купец 2-й гильдии Дмитрий Степанович Самофалов открыл уже второй колокольный завод. За год было отлито 1200 пудов колоколов. Завод Самофаловых просуществовал до революции 1917 года. Каинский соборный благовестник был отлит, предположительно, после 1870 года. Действительно ли отливали этот колокол мастера из Воронежа, сказать трудно.

Леонид Владимирович закончил архитектурный институт в Новосибирске, долгое время работал в Куйбышеве учителем физики, фронтовик. Это человек технического склада ума, поэтому ему не составило труда изобразить схему развески колоколов. Согласно ей, всего на колокольне было установлено семь колоколов; благовестник находился в центре колокольни, четыре маленьких колокола (группа зазвонных) находились в западном проёме колокольни, один колокол в северном проёме и один – в восточном.

До наших дней дошло несколько дореволюционных фотографий Спасского собора. Благодаря усилиям сотрудников Куйбышевского краеведческого музея мы смогли изучить фрагменты исторических фото, за что благодарим редактора электронных баз данных Ольгу Карагодину. Эти снимки позволили нам выяснить количество и реконструировать развес соборных колоколов. Главный благовестник размещался в центре, а остальные колокола были развешены в проёмах квадратной в сечении колокольни, и снимки позволяют не только рассмотреть все четыре проёма, но даже заглянуть внутрь.

В восточном проёме располагался один большой подзвонный колокол, очевидно, второй по величине. Судя по тому, что колокол занимает весь проём, можно рассчитать приблизительные его размеры. Если ширина слухов на колокольне Спасского собора составляла хотя бы 140 сантиметров, то этот колокол мог весить от 700 до 1850 килограмм. На фото собора со стороны Береговой улицы виден северный проём колокольни с двумя зазвонными колоколами на балке. Кроме того, на этом фото можно увидеть и соборный благовестник. В западном проёме видны два подзвонных колокола. В южном проёме на фото 1936 года висит третий по величине колокол подбора (на дореволюционном фото он отсутствует). Таким образом, на имеющихся снимках мы видим семь колоколов, что совпадает со схемой Л.В. Кулагина.

Сколько весил благовестник, отлитый в XIX веке на специально устроенном для того временном заводе на реке Каинке, точно оценить трудно, данных об этом не обнаружено ни в местной периодике, ни в государственных архивах Новосибирской и Томской областей. Единственное, на что мы можем ориентироваться – это на воспоминания старожилов и единственное фото, где колокол виден сквозь северный проём. По нашим оценкам он мог весить от ста до двухсот пудов, то есть превышать три тонны. Судя по фото, он был настолько велик, что не проходил в проёмы колокольни, и, можно предположить, что колокол мог попасть внутрь разными способами: через специально растёсанные стены колокольни или через разобранный на колокольне пол.

Судьба колоколов доподлинно неизвестна. Очевидно, когда рушили собор, колокола были сброшены и разбиты на месте на куски. Позже их, скорее всего, отдали на переплавку на находившемся в Куйбышеве заводе «Большевик». Возможно, осколки были перевезены в Новосибирск, где действовала контора всесоюзного треста «Металлом».

Сегодня, когда планируется реконструкция собора, мы надеемся, что и соборные колокола будут восстановлены в полном объёме, а каинские звоны снова станут украшением старинного сибирского города, снова в полный голос зазвучат на просторах барабинской степи.