Решила вплотную заняться исследованием этой темы. Считаю, что в наше бездуховное время она очень актуальна и своевременна. Поставила перед собой цель: восстановить историю Усть-Луковской церкви.

В школьном музее я нашла фотографию, на которой изображено здание деревянной церкви, но уже перестроенное. Не было куполов и крестов. Я решила встретиться со старожилами, показать фотографию и взять интервью; двое из них живут в Ордынском, одна — в Усть-Луковке.

Из воспоминаний Александры Александровны ГАНЬЖИНОЙ, 1929 года рождения, уроженки села Усть-Луковка:

— Жили мы на улице Поголешке (Поголёшка — разг. диал. «грязь по голяшке» — автор). Маленький домик, он и сейчас есть. Церковь была недалеко от нас. Помню, как срывали колокола, ломали крышу. Было два колокола: один маленький, другой большой. Мама нас не пускала, чтобы нас не покалечили. Когда сломали крышу, валили колокола, кажется, всё гремело. Мужиков много было, теперь не помню, кто. И в каком году это было — не знаю. Крестили меня в этой церкви, говорила мама. Здесь тятя меня регистрировал, потом приводил сюда. Через дорогу был церковный домик. Домик после закрытия церкви быстро сломали. Как-то с ребятишками купались в речке Луковчонке и нашли иконы. Я нашла сразу две, большую и маленькую. У маленькой иконки нет одного уголка. Мама сказала: «Береги их, как зеницу ока, они будут помогать тебе». Вот и храню до сих пор, они берегут меня. Скоро умирать, не знаю, кому достанутся.

Из воспоминаний Анны Егоровны ХАРИТОНОВОЙ, 1928 года рождения, уроженки села Усть-Луковка:

— Родилась я в Луковке. Мама умерла, когда мне было два с половиной годика. Поэтому я всегда была с бабушкой, Парасковьей Константиновной Фоминой. Она приводила меня в церковь на службы, я молилась Богу, иконы видела, звонари звонили — помню это. В этой церкви бабушка с папой меня крестили. Церковь была большая, с высоким крыльцом, с балконом. Зал просторный, большой алтарь, куда выходили батюшка с дьяком (имен не помню). У алтаря и венчали. В церковь съезжалось много народу.

Из Сушихи ехали, из Вагайцева. Даже коновязь сделали, чтобы люди могли коней привязывать. Домик был небольшой рядом с церковью, там дьяк жил и звонари. Батюшка, дьяк и звонари приезжие были. Своих-то учить негде было. Коммунисты неладно сделали, что церковь разорили. В каком году — не помню. А вот мужиков помню, которые колокола сбрасывали. Мы ребятишками были, смотрели. Это Серафим Харитонов, убит на войне, Сергей Михайлович Куткин, братья Ивлевы — Яков и Семён, Шатров Володя и его брат, имени не помню. Молодые были, всё разорили, сбросили на землю колокола. Это было время колхозов. Может, 1938, может, 1939 год. Война началась — всё уже было разорено. Клуб был. Хорошо помню, когда началась война, приехал секретарь райкома партии и выступал с обращением к народу. Стоял на балконе. И объявил первый набор на фронт. Потом, в конце шестидесятых, церковь разобрали и построили два дома и столовую на первом отделении совхоза. Строительной бригадой руководил Алексей Петрович Бессонов. А мой муж Николай и Дмитрий Куткин работали в строительной бригаде и строили эти дома.

Из воспоминаний Надежды Потаповны МЕХОНЦЕВОЙ, 1924 года рождения, уроженки села Усть-Луковка:

— Церковь нашу луковскую помню хорошо. Бабушка Прасковья Ивановна Душкина водила меня туда постоянно. Была на службе от начала до конца. Помню, как попы в ризах красивых выходили, один с кадилом. В церкви были большие иконы, колокола звонили перед службой и после неё. Мне кажется, было на церкви три колокола, один большой и два маленьких, но точно не помню. После разорения один колокол висел около колхозного амбара. И как пожар, так в него звонили. Потом куда делся — не знаю. Когда ломали колокольни, снимали колокола, Сергей Михайлович Куткин полез наверх и чуть не убился. Мужики задержали его.

Из воспоминаний Нины Петровны РУЗАНОВОЙ, 1918 года рождения, уроженки села Усть-Луковка:

— Мы жили на улице недалеко от церкви. Она была хорошо видна из наших окон. Кресты на золотых куполах... Церковь была деревянной. В церковной ограде посажены тополя. Высокое крыльцо. Заходишь — одна дверь в малый коридор, потом уже вход в церковь. Большое помещение. Помню, на высоте головы — иконы. Ходила в церковь с бабушкой, присутствовала на службах, но не помню ничего. Когда венчали брата Алёшу, мы встречали их с Натальей у входа в церковь, потом бежали за ними. Нас с братом и сёстрами родители крестили в этой церкви. Мой дедушка, Анисим Филиппович Бессонов, прислуживал в церкви. Там рядом был домик церковный, он там ночевал, дежурил, помогал батюшке, дружил с ним. Как заканчивалась служба, батюшка приходил с дедушкой к нам на обед. Всегда вели они долгие разговоры. Матушка заходила редко. Звали батюшку отец Перфирий. Помню, солидный, высокий, большая белая борода. Всегда брал меня на колени и щекотал бородой. Я его побаивалась, иногда даже пряталась, если видела, что он идет. Потом умерла матушка. И батюшка сразу исчез. Куда — не знаю. Мои родители и бабушка с дедушкой верующие были. Молитвы я учила в церкви с бабушкой. К нам часто заходили люди, возвращавшиеся со службы. Мама угощала их чаем. Проучившись в Усть-Луковской школе четыре года, я в тридцатом уехала в Ордынку продолжать образование. Там стала участницей художественной самодеятельности. С концертами мы приезжали в Луковку, и я отплясывала уже на сцене клуба, где когда-то была церковь. Церковь была упразднена, но когда это произошло, я не знаю, без меня всё случилось.

Анализируя воспоминания старожилов, пришла к выводу, что в церкви регулярно проходили службы. Взрослые брали туда с собой детей. В церкви регистрировали родившихся, венчали, отпевали умерших. Сюда приезжали люди из других сёл и деревень. Здесь было много икон, было красиво, торжественно и уютно. Звонили колокола. Правда, точное количество колоколов не определено. Так как старожилы в те годы были ещё детьми, их воспоминания не совсем точны. При церкви была церковно-приходская школа. Церковь была культурным и образовательным центром Усть-Луковки и Сушихи. Церковно-приходская школа была единственным источником грамотности. В ней детям пытались дать не просто грамоту, а четкие нормы мировоззрения и поведения. В любой деревенской избе был святой угол с иконами. Вера переходила от родителей к детям незаметно, в ежедневном обиходе.

Когда же построили церковь? Обратилась к книге «Ордынская хроника» Олега Михайловича Лыкова.

Из статьи «Обозрение епархии Его Преосвященством Преосвященным Макарием, епископом Томским и Барнаульским в летние месяцы 1903 года»: «Из села Ирменского Владыка 22 июня проследовал через с. Красноярское и деревни Новый и Старый Шарап в с. Ординское, а оттуда через деревни Вагайцеву, Луковку, Сушиху и с. Рогалевское и д. Кырзу в с. Спиринское, куда и прибыл 23 июня к вечеру. В д. Луковской разрешена постройка церкви и заложен фундамент».

Сделала при помощи мамы запрос в Томскую епархию, но ответа не получила. Обратиться туда посоветовал местный священник Георгий из храма Святой Троицы: все архивные документы по истории храмов находятся в Томске. Но туда нужно ехать и там работать. Решили с мамой съездить в Верх-Ирмень, в краеведческий музей. Там мы обнаружили ценный документ. Нам его предоставила Елена Викторовна Матвиенко, заведующая музеем.

Из Справочной книги Томской епархии по Томской губернии 1909—1910 годов: «Усть-Луковская церковь деревянная, единопрестольная во имя Святых Правоверных апостолов Петра и Павла, построена в 1908 году.

Земли пахотные и сенокосные 99 десятин. Церковь построена по разрешению, полученному от города Томска (360 верст). Почтовый адрес: Ординское почтово-телеграфное отделение, Барнаульский уезд, город Ординское, волостное управление, село Усть-Луковское, деревня Сушинская. Прихода — 1681 душа. Священник Аполлон Михайлович Экзерцев, 24 лет. Окончил курсы в Томской духовной семинарии по второму разряду. Состоял псаломщиком с 27 января 1909 года, рукоположен в священный сан сей церкви 9 декабря 1909 года. Церковно-приходская школа

открылась в 1909 году. Учителем назначен Василий Баклушин. Учащихся 45 человек. В 1910 году должность псаломщика получил Степан Иванович Ватлин, 26 лет, окончил курс в Ординской второклассной учительской школе. Состоял учителем церковно-приходской школы 4 года, на настоящее место определен 4 мая 1910 года. Церковь закрыта в 1936 году».

Но почему закрыли церковь? Почему были сброшены колокола? Почему здание переделали под сельский клуб? Обратилась к литературным и документальным источникам.

23 января 1918 года был опубликован Декрет Советского Правительства об отделении церкви от государства и школы от церкви, получивший название Закона о свободе и совести. С 1929 года началась массовая кампания по подготовке общественного мнения к закрытию храмов. К церкви стали относиться как к контрреволюционной силе, оказывающей существенное влияние на сознание масс.

Особо следует отметить антиколокольную кампанию. С 1930 года колокольный звон был официально запрещен. По всему СССР со звонниц сбрасывали колокола и отправляли на переплавку» для нужд индустриализации. Около 1929 года начинается самый трагический период антицерковной кампании — массовое закрытие храмов, а затем и их массовое разрушение.

Усть-Луковская церковь во имя Святых Правоверных апостолов Петра и Павла не стала исключением. И её постигла трагическая участь. Колокола были сброшены. Иконы, не представлявшие большой ценности, выкинули в речку; вера людей была растоптана. Церковное здание сначала отдали под сельский клуб, а потом разобрали на строения. Многие жители находили в речке иконы, которые безжалостно были выброшены туда вместе с другой церковной утварью. Неизвестной осталась судьба церковных служителей. Только прослеживается дальнейший путь Степана Ивановича Ватлина, церковно-приходского учителя. Он уехал к родственникам в Новокузнецк (по словам Тамары Григорьевны Ватлиной, родственницы).