У нас с Ольгой Геннадиевной общие корни по отцовским лини­ям — мы Мазаевы по рождению. Наша родословная восходит к ка­закам Мазаевым из села Колыбельского Липецкой области — воен­ного поселения на южной границе Московского государства с се­редины XVII в. Наши предки были служилыми людьми, т.е. состо­яли на государевой службе, охраняли границу и занимались зем­леделием. Эти сведения почти целиком из семейных преданий и документальных подтверждений не имеют. А вот факт прибытия наших предков из Центральной России в Сибирь в середине Х1Х в. очевиден. Мне удалось проследить родословную до этого времени. Первым из известных нам Мазаевых был Андрей, казачий сын. Он является родоначальником на сегодняшний день. Сын его, Семён Андреевич, согласно документам Томской консистории, служил учителем в церковно-приходских школах Томской губернии. Оль­ге Геннадиевне он приходится прадедом, мне — прапрадедом. Дальнейшее исследование истории рода выявило некоторую одно­сторонность: все обнаруженные сведения касались исключительно представителей мужской части семьи, о женщинах семьи Мазае- вых почти ничего не известно. Поэтому мы не знаем даже имён наших прабабушек.

У Семёна Андреевича Мазаева было пятеро сыновей: Лаврен­тий (1868—1920), Архип (1874—1917), Николай (?-?), Ермил (1882-­1938), Яков (1885—1937). Были наверняка и дочери, но сведений об этом пока не найдено.

Для того чтобы найти среди тысяч документов несколько важ­ных для тебя фактов, необходимо пересмотреть (точнее, исследо­вать!) неимоверное количество сохранившихся метрических книг! Но, к примеру, метрические книги села Красный Яр Ордынской волости Томской губернии, где родились Ермил (мой прадед) и Яков (дед Ольги), сохранились только с 1903 г. (Госархив Новоси­бирской области), а за всю предыдущую историю села документы местной церкви «сгорели в пожаре» революции и Гражданской войны.

Принимая во внимание тот факт, что отец братьев Мазаевых был грамотным человеком, учителем, то все его дети наверняка хорошо знали грамоту и были лучше образованы, чем многие их сверстники. Но продолжили учёбу в учительской школе в том же Красном Яре только двое сыновей — Ермил и Яков. После оконча­ния учительской школы (учились 4 года), они были определены учителями в школу своего села. Удивляет количество и разнообра­зие преподаваемых ими предметов: Закон Божий (главный и обя­зательный предмет в церковно-приходской школе), церковное пе­ние, русский язык, чтение, чистописание, арифметика. Оба брата обладали прекрасными голосами, играли на домре, гитаре. Веро­ятно, именно поэтому почти одновременно с началом преподава­ния в школе стали служить псаломщиками в местном храме. Про­служив некоторое время в качестве учителей и псаломщиков, оба брата приняли решение стать священниками. В этом было их ис­тинное предназначение. Зная теперь о трагическом конце их жиз­ни, можно с уверенностью сказать, что выбор их был верным, свой долг они выполнили до конца, не ожидая никакой награды.

Братья были рукоположены в священнический сан (после сана диакона) — Яков в 1913 г., Ермил в 1914 г. После рукоположений разъехались по своим приходам, стали служить. Эти сведения найдены мною в документах Томской духовной консистории за 1898—1914 гг.: «Томские епархиальные ведомости» и «Справочная книга Томской епархии». Служили честно, добросовестно, были не раз отмечены епархиальным начальством, но им не суждено бы­ло прожить жизнь спокойно и мирно — 1917 г. стал тем Рубиконом, перейти который удалось не каждому, в особенности священникам или монахам. Впереди у Ермила и Якова была жизнь, полная потерь и унижений, братья пытались справиться с ними по-разному, но си­лы были неравны, обстоятельства оказались сильнее.

В развернувшейся борьбе государства большевиков против «старого мира» и Церкви, продолжавшейся, с перерывами, вплоть до 1960-х гг., первый и главный удар по духовенству пришёлся на 1920-е гг. — храмы и монастыри разрушали, ценности изымали, священников, монахов и активных верующих мирян ссылали. Первым ощутил на себе внимание новой власти Ермил Семёнович. С 1914 г. он служил в селе Васильчикове (сейчас Васильчуки) на территории нынешнего Ключевского района Алтайского края. В 1923 г. был лишён избирательных прав и имущества, изгнан с семьёй из дома. Перебрался в село Ново-Ильинка (тоже Алтайский край), где служил в Покровской церкви до 1933 г. Был арестован 16 марта 1933 г. ПП ОГПУ по Запсибкраю, осуждён по ст. 58-10 («контрреволюционная агитация») и сослан на 5 лет, с запрещени­ем служения, в Красноярский край. Был последним священником церкви Покрова Пресвятой Богородицы, которую закрыли после его ареста, сняли купол с крестом и приспособили под склад. Цер­ковь была возрождена в 1994 г., до 2014 г. проходили службы, но сейчас она закрыта, так как находится в аварийном состоянии (по­стройка середины Х1Х в.) и предназначена под снос.

Что касается жизни Ермила Семёновича Мазаева в ссылке, ни­каких сведений, кроме скупых строк из его уголовного дела, нет. В «деле» он значится как ссыльнопоселенец, плотник, никакого имущества, кроме личного, не имел. Жил где-то на квартире, хо­дил ежедневно отмечаться в комендатуру. Так продолжалось до 7 февраля 1938 г., когда он вновь был арестован сотрудниками РО НКВД и доставлен в городскую тюрьму, расположенную в поме­щениях Спасо-Преображенского собора г. Енисейска (использова­лась в качестве лагеря и места массовых расстрелов). Здесь Ермила Семёновича вновь обвинили в «антисоветской агитации, уча­стии в контрреволюционной организации» и т.д. Тройка УНКВД по Красноярскому краю приговорила его к высшей мере наказа­ния. Погиб он 25 мая 1938 г. Место захоронения неизвестно. Это данные из другого прекращённого уголовного дела 1938 г. Он умер весной и не знал, конечно, о судьбах брата Якова и своего старшего сына Михаила, их к тому времени уже не было в живых. Только много лет спустя нам, потомкам, стала понятна истинная причина, которая и привела их всех троих к гибели.

Мой отец, Владимир Михайлович Мазаев, не помнил своего отца, Михаила Ермиловича (1904—1938). Всю свою сознательную жизнь пытался узнать его судьбу, но в советское время это было почти невозможно. Всё, что ему было известно об отце, он узнал от мамы, старшей сестры и нескольких человек, знавших его отца лично. История Михаила Ермиловича вкратце такова. Родился в 1904 г. в пос. Александровский Барнаульского уезда Томской гу­бернии. После окончания педагогического техникума в 1923 г. стал работать учителем начальных классов в школе села Васильчуки Алтайского края. Приехал сюда с родителями в 1914 г., когда его отец, Мазаев Ермил Семёнович, был рукоположен в сан свя­щенника и назначен настоятелем местной церкви (молитвенный дом во имя Рождества Пресвятой Богородицы).

В июле 1931 г. Михаил Ермилович с семьёй переехал в дерев­ню Куртуково Сталинского (сейчас Новокузнецкого) района, куда был направлен городским отделом народного образования на должность учителя начальных классов с одновременным заведыванием школой. Преподавал различные предметы: русский язык, чтение, географию, арифметику, природоведение. По рассказам его дочери, Антонины Михайловны, уроки природоведения Миха­ил Ермилович проводил почти всегда на природе: то в поле, то в рощицах, всегда наглядно показывая, как живут птицы, водопла­вающие и болотные зверьки, летом знакомил с жизнью насекомых. Сам делал чучела птиц и зверьков для кабинета природоведения, собрал из деталей радиоприёмник — первое радио в деревне. Чело­век он был очень грамотный для своего времени, очень одарён­ный — хорошо пел, играл на балалайке и гитаре, проводил занятия пения с детьми, вёл кружок разных домашних поделок. Рассказы­вала его дочь, что он ходил с детьми по дворам, помогал пожилым жителям деревни в изготовлении клеток для кроликов, скворечни­ков и др., всё это делали сами ученики с его помощью.

Так прошло шесть лет. В сентябре 1937 г. был арестован и рас­стрелян дядя Михаила Ермиловича, о. Яков Мазаев. А 26 декабря 1937 г. пришли за Михаилом Ермиловичем. У его сына, Владими­ра Михайловича Мазаева, в памяти осталось только одно воспо­минание после той страшной ночи. Приближался Новый год, отец съездил в город, где приобрёл полмешка ёлочных игрушек для школьной ёлки (с 1937 г. советскому народу был возвращён праздник Нового года и разрешено было устраивать ёлки). Ночью с 26 на 27 декабря в дом учителя Мазаева ввалилась толпа людей в шинелях и с оружием, стали всё переворачивать, выбрасывать ве­щи из шкафа и сундука, вытрясли из мешка и ёлочные игрушки.

На всю жизнь остался у Владимира Михайловича в памяти хруст раздавленных сапогами стеклянных ёлочных игрушек. Хо­дили по дому чужие люди, хрустели осколками игрушек, искали «доказательства», подтверждающие причастность сельского учи­теля к «контрреволюционной организации». Увели Михаила Ер- миловича с собой, как оказалось, навсегда. На следующий день его супругу, Марию Михайловну, с детьми (дочь Антонина 8 лет и сын Владимир 6 лет) выгнали из учительского дома. Собрав не­много вещей, добрались до Сталинска (сейчас Новокузнецк), где жили у родственников, которые их приютили. Жили они, по сло­вам Владимира Михайловича, «в страшной тесноте» до 1945 г. в районе вокзала, в Сад-городе. Михаила Ермиловича держали в КПЗ при городском отделе НКВД Сталинска и несколько раз во­дили на допросы. Его осудили по ст. 58-10 УК РСФСР — «участие в контрреволюционной монархическо-повстанческой организации для подготовки свержения Сов. Власти, распространение пора­женческих слухов о скорой войне и гибели Сов. Власти». Он был приговорён к высшей мере наказания и расстрелян 4 января 1938 г. Реабилитирован в 1957 г.

Можно с уверенностью сказать, что пострадал Михаил Ермилович главным образом потому, что близкие родственники — отец и дядя — были священниками, «служителями культа», а сам он был грамотным и передовым для того времени человеком. Дом, в кото­ром жила семья Мазаевых, сохранился до сих пор. Жители дома знают, что здесь до войны жил заведующий школой. Сейчас эта школа носит имя Героя Советского Союза В.П. Зорькина (1925­1943), который был учеником Михаила Ермиловича Мазаева, и не он один. Многие его ученики участвовали в Великой Отечествен­ной войне 1941—1945 гг. Вот таких людей учил и воспитывал про­стой учитель Михаил Ермилович Мазаев, «участник контрреволю­ционной организации».

Не менее трагичным был конец жизни и Якова Семёновича Мазаева. Я расскажу всё, что мне известно на сегодняшний день о нём. Поиски сведений продолжаются, возможно, будут новые неожиданные открытия.

В документах Томской духовной консистории я нашла не­сколько записей, касающихся служения Якова Мазаева. Привожу выдержки дословно, но в современном написании:

«Резолюцией Его Преосвященства, Преосвященнейшего Мелетия (епископа Барнаульского. — М.В.) от 1-го июня 1910 г. за № 1371, учитель Красноярской церковно-приходской школы Яков Мазаев определён и. д. псаломщика к ц. с. Тарышкинского Том­ского уезда». Следующая запись от 15.01.1912 г. в разделе «Дви­жения и перемены по службе» говорит о том, что псаломщик церкви села Тарышкинского Яков Мазаев «посвящён в стихарь». Это означает, что одежду эту (стихарь) можно надевать только тем, кто допущен в алтарь, т.е. проверен временем в своей верно­сти Церкви, утвердился в собственном желании и показал способ­ности к служению.

В конце 1912 г. ещё одна запись говорит о переменах по службе Якова Мазаева, теперь он «рукоположен в сан диакона», т.е. стал духовным лицом. Наконец, самое важное событие для диакона Мазаева произошло в марте 1913 г. — рукоположение в сан свя­щенника церкви села Бачатского (территория Кемеровской обла­сти) архиепископом Барнаульским Макарием.

Документов, отражающих его служебное продвижение, в семье нет. Они не сохранились главным образом потому, что впереди были революция, Гражданская война, послевоенная разруха и дол­гий период насильственного атеизма. Единственный документ, хранящийся в семье, это «Постановление об избрании меры пресе­чения и предъявлении обвинения» 1937 г. Вот его текст: «...с. Ле- гостаево 1937 г. июля 28 дня. Я, П/оперуполномоченного УГБ РО НКВД Бондарев, рассмотрев следственный материал по делу № 18649 и приняв во внимание, что гр. Мазаев Яков Семёнович, священник Легостаевской церкви, достаточно изобличается в том, что он вёл контрреволюционную агитацию против Советской вла­сти и распространял провокационные слухи среди населения о но­вой Конституции СССР, ПОСТАНОВИЛ: гр. Мазаева Я.С. при­влечь в качестве обвиняемого по ст. 58 п. 10 УК, мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда избрать содержание под стражей при КПЗ Легостаевского РО НКВД. Уполномоченный УГБ РО НКВД /подпись/. «Согласен» Нач. Легостаевского РО НКВД /подпись/. Настоящее постановление мне объявлено «29» 07 1937 г. /подпись обвиняемого/.»

Ещё три документа были найдены в архиве ФСБ Новосибир­ской области:

1)  «28 июля 1937 г. — Сотруднику РО НКВД Букатенко поруча­ется произвести обыск и арест гр. Мазаева Якова Семёновича, проживающего в с. Легостаево». — Архив УНКВД по НСО. Дело № 15410 по обвинению Мазаева Я.С., л. 1. Ордер № 19 от 28.07.1937 г.

2)  «29 июля 1937 г. — Мазаев Яков Семёнович, священник Ле- гостаевской церкви, обвиняется в том, что вёл контрреволюцион­ную агитацию против Советской власти, клеветнически распро­странял слухи среди населения о новой конституции СССР...» — Архив УНКВД по НСО. Дело № 15410.

3)  «13 сентября 1937 г. — Слушали Дело № 12 Легостаевского РО НКВД. Мазаев Яков Семёнович 1885 г.р., урож. с. Красный Яр, Ордынского р-на, ЗСК <...> обвиняется в проведении к-р агита­ции. Постановили: Мазаева Якова Семёновича расстрелять, лично ему принадлежавшее имущество конфисковать. Дело сдать в ар­хив». — Выписка из протокола № 26/8-к заседания тройки УНКВД Запсибкрая. Архив УНКВД по НСО. Дело № 15410.

Арест и смерть о. Якова Мазаева — началом череды репрессий его родственников. Следующим стал его племянник Михаил Ма- заев, о трагической судьбе которого я написала ранее. По хроноло­гии, о. Ермил Мазаев был репрессирован первым (1933 г.), а погиб последним (май 1938 г.). Но на этом их «жизнь» не закончилась. Не всегда бывает права пословица «На детях природа отдыхает». Братья Мазаевы, Ермил и Яков, были обычными, «негероически­ми» людьми, но они заложили в своих детях такой мощный гене­тический заряд порядочности, талантливости, столько сильных, ярких, правдивых черт их характеров передалось по наследству, что можно с уверенностью сказать, что их жизнь продолжилась в потомках. Им выпала судьба родиться и жить именно в то время, на переломе эпох, в период ожесточённых боёв не только на земле, но и в обществе — борьба политических партий, идеологий, «бого­борчество», борьба государства с «кулаками», интеллигенцией, одним словом — с «врагами народа». Но они не свернули с того пути, который был ими избран ещё в молодости и в «другой» стране. Читая их прекращённые уголовные групповые дела, видя всю нечистоплотность следователей, выдумывающих «факты» для усиления эффекта, тем не менее, не видишь никаких ссылок на «единомышленников». Никого не назвали в своих «признаниях», никого не оклеветали ради своей выгоды. Только за одно это их стоит уважать, хранить память о них, поминать добрым словом. В наших семьях часто их вспоминают, ставят свечи в храмах «за упокой».

Лучшие наследственные черты, такие как тяга к знаниям, жи­вой ум, душевность, разнообразие интересов в жизни, любовь к чтению, музыкальность и то, что называют «творческой натурой», перешло к их потомкам, среди которых наиболее выдающиеся — это актриса театра и кино, заслуженная артистка РСФСР Нина Яковлевна Мазаева (дочь о. Якова), писатель Владимир Михайло­вич Мазаев (внук о. Ермила), Ольга Геннадиевна Мазаева (внучка о. Якова). Пришло время рассказать немного и о потомках свя­щенников Мазаевых.

Владимир Михайлович Мазаев (1931—2015)

Родился 12 мая 1931 г. в селе Васильчуки Алтайского края. По­сле окончания Новокузнецкого педагогического института (фа­культет русского языка и литературы) по распределению приехал в Кемерово, работал литсотрудником областных газет «Кузбасс» и «Комсомолец Кузбасса».

В 1963—1968 гг. — главный редактор Кемеровского книжного изда­тельства, в 1966—1986 гг. редактировал альманах «Огни Кузбасса» (с 2006 г. — журнал), который продолжает выходить и сейчас. В.М. Ма­заев был членом редколлегии журнала до конца жизни.

В 1971—1983 гг. возглавлял Кемеровское отделение Союза пи­сателей РСФСР.

В. М. Мазаев — автор 21 сборника повестей и рассказов, часть которых («Танюшка», «Странная командировка», «Жив останусь — свидимся») переведены на немецкий, венгерский, чешский, сло­вацкий языки.

В 1953 г. газета «Комсомолец Кузбасса» опубликовала первый рассказ Владимира Мазаева, а в 1963 г. в Кемеровском книжном издательстве вышел первый сборник его рассказов «Конец Лоси­ного камня».

С 1966 г. В.М. Мазаев — член Союза писателей СССР (сейчас — Союз писателей РФ).

В 1979 г. ему была присуждена премия журнала «Наш совре­менник» за рассказ «Багульник — трава пьяная» из цикла «Рассказы сибирячки».

Заслуженный работник культуры РФ (1983). Награждён меда­лями: «За особый вклад в развитие Кузбасса» III степени, «К 100- летию М.И. Шолохова», «За служение Кузбассу», лауреат премии Кузбасса.

В.М. Мазаев — автор свыше 20 книг, вышедших в Кемерове, Новосибирске, Москве («Коль жить да любить», «Лицо осушит ветер», «Грозовая аномалия», «Жив останусь — свидимся», «Кру­тизна» и др.). По его произведениям студиями Москвы и Кемерово поставлено несколько теле- и радиоспектаклей: «Разомкнутая цепь», «Дамба» (ведущий Юрий Яковлев), «Странная командировка» (с Юрием Соломиным в главной роли), «Особняк за ручьём». Владими­ра Мазаева называют классиком сибирской прозы. Он работал в трудном жанре литературы — жанре рассказа, короткой повести, тре­бующем от писателя большого мастерства. В Кемеровском област­ном драматическом театре ежегодно в мае, начиная с 2003 г., идёт пьеса В. Мазаева «Будем живы — свидимся...» (режиссёр Наталья Шимкевич). Тема Великой Отечественной войны не оставляет людей равнодушными и в наше время, зал всегда полон. В одном из краси­вейших мест Горной Шории — Поднебесных Зубьях — в знак искрен­ней благодарности известному земляку был сооружён туристический приют «Мазаевский стан». Наконец, позвольте привести несколько «штрихов к портрету», сделанных разными людьми, хорошо знако­мыми с писателем и его произведениями:

— «Если бы писателей, как царей, народ короновал прозвищами, Владимиру Мазаеву следовало бы присвоить титул Искренний. Вошедший в литературу в конце 1950-х, много писавший о мод­ных в ту пору геологах, возмужавший в «застойные» 1970-е, он умудрился ни разу не сфальшивить в своих текстах. Ни в одном абзаце — о чём бы ни шла речь: о войне или о производственном конфликте, о любви или о семейных проблемах — вы не встретите ни строчки ложного пафоса или нарочитой «трогательности». Вер­ная интонация — это для писателя как абсолютный слух для музы­канта. Ею определяется и степень таланта, и уровень мастерства».

Ольга Штраус, корреспондент газеты «Кузбасс». Ни единой буквой не солгав...: интервью с В. Мазаевым // Кузбасс. 2003. 17 мая. С. 8-9.

— Владимир Куропатов, кузбасский писатель:

— Почему военная тема в вашем творчестве стала одной из ве­дущих?

— Владимир Мазаев:

— .В военной теме была правда чувств, без которой литературе не жить. И грусть неподдельная, и печаль. и высокая драма. Ма­лейшая же фальшь кричала благим матом.

Газета «Кузнецкий край». 1995. 28 марта. С. 3.

— «.Да это же великое дарование! Посмотрите, что Мазаев пишет! Вот кто у нас Адмирал сибирской прозы!»

Тимур Аркадьевич Гайдар, контр-адмирал флота, писатель, журналист //Губернские ведомости. 2005. 29 апреля. С. 3.

С 1 января 2018 г. почётное право носить имя известного куз­басского писателя Владимира Михайловича Мазаева предоставле­но муниципальной библиотеке «Диалог» в Кемерове, ул. Тухачев­ского, 12.

Нина Яковлевна Мазаева (1921)

С Ниной Яковлевной мы не знакомы лично, общаемся часто, но только по телефону. А познакомились благодаря Интернету. Я ис­кала сведения о своём прадеде о. Ермиле Мазаеве и вдруг «выско­чила» информация о Нине Яковлевне Мазаевой!

Мне стало интересно, но в тот момент я даже не могла предпо­ложить, куда заведёт меня мой интерес.

Прочла её биографию, особенно удивилась её рассказу об отце, Якове Семёновиче Мазаеве. Меня привлекло то, что и фамилия, и отчество совпадали — неужели брат моего прадеда?! Вскоре выяс­нилось, что так и есть — он действительно младший брат моего прадеда! Вот это было открытие!

В информации о Нине Яковлевне был адрес пансионата, где она проживает, и я, недолго думая, написала ей письмо, указав, на вся­кий случай, свой телефон. Вскоре Нина Яковлевна мне позвонила, разговор получился живой, эмоциональный, очень интересный, частью сумбурный!

Больше всего она сетовала на то, что так поздно узнала про нас, «кемеровских» Мазаевых, потомков «дяди Ермила», как она его назвала. Она очень хорошо его помнит, а также его супругу, ма­тушку Татьяну.

Про их судьбу, про аресты и гибель дяди ей ничего не было из­вестно, что и понятно, время тогда было не располагающее к от­кровенным беседам. Так что в этом «запоздалом» знакомстве мы с Ниной Яковлевной обрели не только не известных ранее родных, но и обменялись фактами биографии наших предков.

Таким образом, с осени 2013 г. наши телефонные разговоры стали регулярными.

Ольга Геннадьевна Мазаева (1944—2017)

Следующим неожиданным и волнительным стал звонок из Томска, женский голос представился: «Ольга Мазаева, племянница Нины Яковлевны. Она рассказала мне про Вас и дала телефон...»

Оказалось, что у нас общие не только предки, но и образование, и интересы. Мы обе по образованию историки. Только я историк- архивист, много лет отработала в Государственном архиве Кеме­ровской области, а с 2007 г. — руководитель архива Кемеровской епархии.

В марте 2017 г. у меня была командировка в Томск для работы в томских архивах, тогда мы и встретились с Ольгой в первый и, как оказалось, в последний раз в жизни. Несколько часов прогово­рили, перебивая друг друга, понимая с полуслова, смеялись, сето­вали, делились мыслями, интересными сведениями по работе над родословной и ещё о многом.

Я знала, что она уже тогда болела, говорила о лечении, а я да­вала ей советы (какая глупость!), обещала приехать летом, помочь в организации ремонта в квартире, решить вопрос с книгами. Она сказала, что в мае у неё плановая операция и потом она позвонит мне. Я ждала звонка долго, но позвонила не она. Звонок был со страшной вестью, в которую не хотелось верить.

Поминальный список семьи Мазаевых пополнился ещё одним светлым именем. Вечная им всем память.

О.Г. Мазаева. In memoriam / под ред. ЕВ. Борисова, О11 Э.А. Захаровой, Д.В. Солдатовой. — Томск : Издательский Дом Томского государственного университета, 2018. — 168 с.