Автор: Титоренко Елизавета Эдуардовна.

Юг Западной Сибири к 1917 г. составлял каноническую территорию Томской епархии (обр. в 1834 г.). К началу ХХ в. Томская епархия включала в себя территорию современных Кемеровской, Новосибирской, Томской областей, Алтайского края и Республики Алтай. [1.В. А. Овчинников Монастыри и монашествующие РПЦ на территории юга Западной Сибири в начале XX века // Вестник Томского Государственного университета № 1(13), с.70–72,2011.]

Как и по всей России, в Западной Сибири были монастыри, соборы, храмы. В 1917 г. из 11 было 8 женских (4 монастыря и 4 общины) и 3 мужских (2 монастыря и 1 пустынь) обители. [2. Там же.]

Также следует отметить, что в 1917 г. из 11 обителей епархии три женских и один мужской монастырь были городскими, остальные 7 обителей были расположены в сельской местности или местности, где традиционно проживало инородческое население. Возраст насельниц женских обителей не старше 30 лет. Средний возраст насельников мужских обителей был выше, чем в женских, но у большей части братии также составлял менее 50 лет. [3. Там же.]

Во всей России в 1920- 30-е гг. отношения между Церковью и государством определялись советским репрессивным законодательством. В 1922 Томско-Алтайский епископ Тихон обращается к сибирским приходам с призывом к лояльности в отношении власти. В 1925 советом этой епархии принят опубликованный властями Устав религиозных общин, получавших статус религиозных обществ. Существенные ограничения делались в области имущественных прав и внутренней жизни: для созыва церковных собраний стало необходимо разрешение административных отделов, зарегистрированные общины могли быть закрыты по постановлению губернских органов власти и т. д. Но, как отмечалось в докладе епархиального совета Московскому собору 1925, несмотря на эти трудности, епископ Тихон привел в «образцовый порядок» управление епархией, способствовал открытию нескольких новых приходов. [4. Из истории земли Томской: 1921–1924. Народ и власть. Томск, 2000.]

И чтобы рассмотреть какие были взаимоотношения РПЦ и государства в Кемеровской области, то я хочу рассмотреть их на примере Никольской церкви и Щегловской Епархии г. Кемерово (1920–1930гг.).

В Кузбассе в 20–30-е гг. были закрыты церкви и молитвенные здания, подвергнуты репрессиям прихожане и представители церковного актива, священнослужители. Решением Новосибирского облисполкома, а ранее Западносибирского края в 1931–37 гг. на территории Кузбасса было закрыто 40 церквей, с 1939 г. до образования Кемеровской области еще 70. Всего по данным на 1.01.1945 г. на территории области находилось 164 недействующих церковных здания и молитвенных домов. [5. А. В. Горбатов, У. И. Зенькович, А. П. Самович. Религиозные организации в Кузбассе.http://oldwww.history.kemsu.ru/public/read/s2/gor.htm].

Этому свидетельствует постановление № 1962, из которого можно увидеть, что Президиум Облисполкома решил закрыть церковь в г. Кемерово по ул. Чапаева. [6. Государственный архив Кемеровской области. Ф. Р-18. Оп.1. Д.25. Л.8]

По воспоминаниям Мазуриной Матрены Тимофеевны «Во время коллективизации церкви закрывались. У нас в деревне была своя маленькая церквушка. Её не стало. Сняли колокола и кресты, но саму не разрушили. Церкви использовали под склады, куда ссыпали зерно. Священников ссылали». [7. Мазурина Матрена Тимофеевна родилась в 1917 г. в д. Демидово-Карповка Мариинского района Кемеровской области. Живет в д. Сокольники. Рассказ записала Луконина Светлана в декабре 1999 г.]

В Кемерово, как и во всем государстве, закрывались церкви и снимались колокола, например, справка № 1362, по которой, известно, что в 1934 году были сняты все колокола с молитвенных домов. [8. ГАКО Ф. Р-18. Оп.1. Д.25. Л.10]

Также этому может свидетельствовать справка № 13196, по которой известно, что церковь была закрыта и использована для хранения хлеба. [9. ГАКО Ф. Р-18. Оп.1. Д. 25. Л.9]

В середине 20-х гг. XX века в Кемеровской области взаимоотношения между РПЦ и государством были такими же, как и во всем государстве. Например, в г. Тисуле есть храм, установленный в самом центре поселка и напротив того места, где когда-то располагался старый собор. Первая Тисульская каменная церковь Святой Троицы была построена в 1880 году и вмещала в себя более 300 человек. В храме была большая звонница, а главный колокол весил 122 пуда 22 фунта (около двух тонн), звук от него распространялся на 20 верст (более 20 километров). А в 1935 году местные жители наблюдали, как колокол-великан летел с высоты и как при ударе о землю раскололся, издав глухой звук.

В 1935 году большинством голосов местного населения было решено закрыть храм в Тисуле. Колокол увезли тогда в Новокузнецк на переплавку: стране нужен был металл. По воспоминаниям очевидцев, через неделю вынесли из церкви все иконы, священные книги. Кое-что успело спасти население, остальное бросали в костер, пускали по воде. В церковь вошли солдаты и, увидев возле алтаря троих священнослужителей, расстреляли их в упор. Отодрав доски от пола, они сбросили убитых вниз. А еще за год до закрытия церкви солдаты под предлогом необходимости причастить больного в одном из сел отвезли настоятеля церкви отца Николая ночью на озеро Большой Берчикуль, где и расстреляли.

В 30-е годы в поселок Тисуль привозили осужденных священнослужителей из области и других регионов. На Флоре, на месте старого сереброплавильного завода, были казнены около 20 человек. После войны 1941–45 гг. останки убиенных тайком вытащили местные жители и похоронили на Тисульском кладбище.

По дороге на кладбище была тополиная роща, в этой роще также происходили расстрелы. Убитых волокли через дорогу, как собак, закапывали как попало, некоторых заставляли копать себе могилу, а потом расстреливали.

Из воспоминаний Карпова: «Мне было 10 лет, нас вместе с другими осужденными привезли на кладбище, заставили копать могилы. Когда начали стрелять, я упал, и меня завалило трупами. Нас присыпали землей 30 см. Ночью я выбрался и убежал. Не всех, видно, убили, кто-то был ранен, шевелился, умирая, поэтому земля буграми была. Люди боялись ходить».

Отца Владимира выманили обманом, вывезли за Тисуль, в Ремок, расстреляли. Позже дьякона на площади (где сейчас больница) скинули в кипящий котел, его жену расстреляли.

Такие расправы творились по всей области. Священников обвиняли в антисоветской агитации, распространении провокационных слухов; такие обвинения попадали под ст. 58–10, 11 УК РСФСР — расстрел. На территории Мариинского района располагалась расстрельная тюрьма, где приводились в исполнение приговоры. Среди заключенных Сиблага были и священники, и прихожане, которые даже под страхом смерти не отреклись от христианских заповедей. В годы сталинских репрессий они были сосланы, замучены, расстреляны или умерли в застенках Сиблага.

Следуя из протокола 1926 года, Щегловская Епархия просила административный отдел разрешить им провести съезд, чтобы решить несколько важных вопросов, например, об издательском деле, избрании делегатов, о миссионерской деятельности и др. [10. ГАКО Ф. Р-18. Оп.1. Д. 25. Л.14]

Также можно сказать о том, что согласно показаниям верующих, власти угрожали активистам — членам общины привлечением к суду за сбор подписей для открытия церкви. Одновременно им предлагалось поставить подписи в решении технической комиссии. Опасаясь наказания, представители церковного актива подтвердили акт комиссии. [11. Горбатов А. В. Государство и религиозные организации Сибири в 1940-е — 1960-е гг. Томск, 2008. С. 128.]

Также можно привести в пример протокол № 11. В нем описаны, что было проведено заседание под руководством Преосвященного Епископа Василия 26 января 1927 г. Как и предыдущем протоколе на этом заседании решались самые важные вопросы, например, отчет о деятельности Щегловского Центрального управления. [12. ГАКО Ф. Р-18. Оп.1. Д. 25. Л.18]

Щегловская епархия, проводя какие — либо мероприятия, должна была спрашивать разрешения у административного отдела, например, следуя из заявления Щегловской епархии, то в нем просилось разрешить шествие на р. Томь 19 января 1929 г. [13. ГАКО Ф. Р-18. Оп.1. Д.25. Л.20]

Следуя негласной установке Совета по делам РПЦ «новые церкви не открывать», Кемеровский облисполком направил на имя председателей горайисполкомов «Разъяснения по поводу случаев нарушения верующих и духовенства установленного порядка», в которых запрещалось давать разрешение на покупку дома для молитвенных целей незарегистрированной общине. Если же община производила богослужение в доме, приобретенном физическим лицом, то соответствующие меры должны были приниматься по линии административных и налогов органов. Подобная практика когда властные структуры отказывали в передаче верующим бывшего церковного здания и противодействовали в покупке нового, повторялась в различных регионах Сибири. [14. Горбатов А. В. Государство и религиозные организации Сибири в 1940-е — 1960-е гг. Томск, 2008. С. 128.]

Таким образом, ситуация в Кемерово была точно такая же, как и во всем государстве в этот период, а именно:

—        как и во всем государстве, в Кемерово закрывались церкви;

—        репрессировали священников;

—        снимали колокола с церквей.

Приложения

Рис. 1.

Рис. 2.

Литература:

1.                 В. А. Овчинников Монастыри и монашествующие РПЦ на территории юга Западной Сибири в начале XX века // Вестник Томского Государственного университета № 1 (13), с.70–72,2011.

2.                 Из истории земли Томской: 1921–1924. Народ и власть. Томск, 2000.

3.                 А. В. Горбатов, У. И. Зенькович, А. П. Самович. Религиозные организации в Кузбассе. http://oldwww.history.kemsu.ru/public/read/s2/gor.htm

4.                 Государственный архив Кемеровской области. Ф. Р-18. Оп.1. Д.25.

5.                 Воспоминания Мазуриной Матрены Тимофеевны

6.                 Горбатов А. В. Государство и религиозные организации Сибири в 1940-е — 1960-е гг. Томск, 2008.