Сан: епископ
Год рождения: 1878
Год смерти: 1937
Канонизирован: Лик святости Священномученик
Год причисления к лику святых: 2000
Дата приговора: 29.07.1932
Приговор: расстрел
https://cyberleninka.ru/article/n/tserkovnye-ierarhi-pogibshie-v-lageryah-kuzbassa-arkadiy-ershov
http://krotov.info/spravki/1_history_bio/19_1890/1878_ershov.htm
https://cheb-eparhia.ru/newmartyrs.aspx?id=5
https://drevo-info.ru/articles/16935.html
http://mariinsk.blagochin.ru/novomuchenniki/spisok-novomuchennikov-siblaga/3310-2/
http://mihailovsk.prihod.ru/svjatye_i_svjatyni_khrama/view/id/23949
15 декабря 1931 г. было подписано постановление об аресте епископа Аркадия и направлении его спецконвоем в распоряжение Омского ОГПУ. 18 декабря владыка содержался под следствием в Омском доме заключения (в деле говорится также о содержании его под стражей в арест. помещении при Омском оперсекторе ОГПУ). 14 марта 1932 г. по делу еп. Аркадия за № 2327/а было составлено обвинительное заключение, по которому епископ Аркадий был обвинен, что он «является одним из организаторов и вдохновителей к-р повстанческой организации церковников г. Омска (в предварительном обвинении — монархической организации церквей, ставившей своей конечной целью свержения Соввласти и восстановления монархического строя в России), принимал участие в составлении материалов шпионского характера и давал установки передавать материал в иностранное консульство и занимался систематической а/с агитацией, т. е. в преступлении предусмотренным ст. 58-11, 58-2, 58-3 УК.». На этом следственное дело было сочтено законченным, а обвинение «вполне доказанным», и дело было передано в коллегию ОГПУ Западно-Сибирского края, в Новосибирск, для рассмотрения во внесудебном порядке и вынесения приговора. В Новосибирске, прежде рассмотрения особой коллегией, дело было
отправлено в 3-е отделение секретно-политического отдела ОГПУ. Там были проанализированы оба следственных дела Каминского, в которых фигурировал епископ Аркадий, и 31 мая было вынесено свое постановление. По всей видимости, это дела 2327 и 2327/а, оперуполномоченным 3-го отдела Жуком они были отмечены как 17663 (дело об Омской монархической организации «Филиал», направленное на рассмотрение особого совещания при коллегии ОГПУ в феврале 1932 года) и 17660. В современной архивной нумерации дела хранятся под №№ П-12115 и П-6817. Согласно постановлению, в произведенном следственном деле организационная роль и прямое участие Ершова в контрреволюционной организации омского духовенства не были доказаны. Однако из материалов следствий по обоим делам были выявлены следующие доказательства: 1) сведения об антисоветской агитации; 2) об участии в сборе и передаче в итальянское консульство материалов о гонениях на религию; 3) о том, что, будучи секретным сотрудником, не только не сигнализировал о ряде фактов антисоветской деятельности, но и всячески поддерживал ее и умышленно скрывал от ОГПУ. Новосибирское ОГПУ поменяло и пункты статьи, по которым проходил епископ, на 58-10 и 58-3, оставив в обвинении сношения с иностранным государством ст. 58-3 (предполагающую расстрел или, при смягчающих обстоятельствах, срок не ниже трех лет с конфискацией имущества) и заменив пункты 11 и 2 (организационная деятельность и вооруженное восстание) на пункт 10 (пропаганда и агитация, содержащие призыв к свержению подрыву или ослаблению советской власти). По этим двум пунктам статьи предусматривалось такое же наказание, как и по пункту 3; по пункту 10 предусматривалось более мягкое наказание — лишение свободы на срок не менее шести месяцев. Это постановление было направлено на рассмотрение Особого совещания при коллегии ОГПУ. Согласно протокола совещания при коллегии ОГПУ от 29 июля 1932 г., «гражданин» Ершов Аркадий (Александр) Павлович был осужден по статье 58/10, по обвинению в проведении антисоветской пропаганды, на ссылку в Казахстан на 3 года. Срок считался с 18 декабря, с момента заключения владыки под стражу. После объявления приговора священномученик Аркадий был отправлен в административную ссылку в Петропавловск КаССР. Здесь он должен был отбывать наказание 3 года, то есть до 18 декабря 1934 г. Известно, что в ссылке он познакомился с протодиаконом Григорием Васильевичем Солодиловым. Отец Григорий, служа впоследствии в Новосибирске при архиепископе Сергии (Василькове), был в постоянной переписке с владыкой Аркадием и оказывал ему помощь. В апреле 1935 г. епископ Аркадий приехал в с. Балмошное Пермского района. 30 сентября епископ Аркадий был назначен викарием Ульяновской епархии, кафедра его должна была находиться в г. Мелекессы. Но на свое назначение владыка выехать не смог, так как накануне, 29 сентября, был снова арестован. 22 октября, после того как стало ясно что владыка не выйдет скоро из лагеря, он был официально отправлен на покой. Во время следствия владыка Аркадий вину свою не признал. 11 декабря 1936 г. старший помощник областного прокурора вынес обвинительный приговор, согласно которому постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 21 января 1937 г. срок был увеличен до 5 лет, и епископ Аркадий был отправлен первым отходящим этапом в г. Мариинск Кемеровской области в распоряжение начальника Управления Сиблага НКВД. 18 февраля владыка прибыл в Мариинский распределительный лагерь, где пробыл до конца лета. В Мариинском лагере вместе с владыкой Аркадием отбывал срок заключения его близкий друг и старший собрат архиепископ Глеб (Покровский). Оба архиерея держались всегда вместе. В своем 8 бараке они открыто служили молебны, на которые собиралось до 40 и более человек. Как люди грамотные, они работали в конторе Мариинского распредпункта. 4 сентября епископ Аркадий был оформлен в Ново-Ивановское отделение. Заключенный был определен в подконвойный городок 3-й свинофермы, где работал бригадиром полевых работ. Здесь он также находился вместе с архиепископом Глебом и с архиепископом Павлином (Крошечкиным). Три епископа держались вместе, вместе ели и спали на соседних нарах, общались с другими заключенными из близкого круга, в число которых входили архиепископы Павлин, Глеб, Аркадий, священники Анатолий Левицкий, Никандр Чернелевский, псаломщик Киприан Анников и др. В лагере было множество осведомителей, которые пытались проникнуть в их тесный круг, но духовенство, отсидевшее уже не первый срок в лагерях и наученное осведомителями, соблюдало все меры предосторожности. По свидетельству владыки Павлина, на одном из допросов, «на беседы собирались случайно, как я уже показал. Заключенные из быв. служителей культа, а именно они никем не оповещались, а сходились сами, беседы проводились преимущественно с ними, остальных заключенных мы избегали и если во время нашей беседы кто-либо подходил из посторонних, я и остальные участники прекращали разговоры. Это делалось для того, чтобы вокруг нас не собирались посторонние люди, что для нас было нежелательно». Иногда они читали вместе газеты; по-видимому, обсуждали некоторые злободневные вопросы. Во дворе подконвойного городка, за бараком, духовенство служило общие моления, на которые собирались и другие заключенные. По-видимому, так, с церковными песнопениями и при общем собрании духовенства, прошел в лагере двунадесятый праздник Воздвижения Креста Господня, приходящийся на 27 сентября. Для дополнительного доказательства обвинения, у лагерного начальства были взяты характеристики всех привлеченных по делу заключенных. Согласно характеристике, владыка Аркадий, выполняя обязанности бригадира полевых работ, «не мобилизовал бригаду на лучшее выполнение, имея для этого всю возможность. При возможной работе приостанавливал работу, доказывая нереальностью, или же ссылаясь на погоду, чем задерживал уборку, вопреки заведомым распоряжениям руководства фермы». Обвиняемые, за исключением Чернышева, вины за собой не признали, но тройка УНКВД Западно-Сибирского края вынесла всем один и тот же приговор — расстрел.
Епископ Аркадий (Ершов) содержался перед расстрелом в Ново-Ивановском ОЛП и был расстрелян 3 ноября 1937 г.
На Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 20 августа 2000 г.были причислены к лику святых пять расстрелянных по делу № П-12421 священнослужителей, в т.ч. епископ Аркадий (Ершов), архиепископ Павлин (Крошечкин).
Постановление о направлении дела № 17660 по обвинению Ершова
Александра Павловича на рассмотрение Особого совещания при
коллегии ОГПУ (31 мая 1932 г.)
«Утверждаю»: ППОГПУпоЗСК /Алексеев/
Постановление
Гор. Новосибирск 1932 г. Мая 31-го дня. Я, оперуполномоченный 3-го отделения СПОППОГПУЗСК — Жук, рассмотрев следственное дело № 17660 по обвинению Ершова Александра (Аркадия) Павловича — епископа Омского, сергиевца, в преступлении, предусмотренном ст. 58-10, 58-3 УК, нашел: произведенным по делу следствием, организационная роль и прямое участие Ершова в к-р организации Омского духовенства не доказаны. Однако следственными данными, как по делу № 17663 об Омской монархической организации «Филиал», направленному в феврале 1932 года на рассмотрение Особого Совещания при коллегии ОГПУ, так и делу № 17660, Ершов изобличается в том, что:
1. Проживая в г. Омске, в марте м-це 1930 г. занимался систематической а/с агитацией, направленной на дискредитацию Сов. власти и ее мероприятий.
2. Принимал деятельное участие в сборе явно клеветнических сведений о якобы происходящем в СССР гонении преследовании за религию, в к-р целях давал установку а/с настроенным лицам о передаче этих сведений Итальянскому консульству в Москве.
3. Будучи секретным сотрудником органов ОГПУ, знал о ряде фактов а/с деятельности реакционного духовенства г. Омска — не только не сигнализировал о них, но всячески поддерживал эту деятельность и умышленно скрывал ее от органов ОГПУ, т. е. совершил преступление, предусмотренное 58-10, 58-3 ст. УК, а по сему, руководствуясь приказом ОГПУ № 172 от 1924 года, постановил:
Дело № 17660 по обвинению Ершова Александра Павловича направить на рассмотрение Особого Совещания при коллегии ОГПУ.
Оперуполномоченный /Жук/
«Согласен» нач. 3-го отд. СПО /Голубев/
Нач. СПОПП ОГПУ по ЗСК /Лупекин/
Публикуется по: Шангин М. Террор против совести: Об уничтожении духовенства и трудового крестьянства в г. Омске и области. Омск: Омское кн.изд-во, 1994. С. 285–286.
Весной 1930 г. к епископу Омскому Аркадию (Ершову) обратился протоиерей Михаил Концевич с ответным письмом на декларацию и интервью митрополита Сергия, составленным им от имени ссыльного духовенства, и зачитал его владыке. Михаил Концевич настойчиво просил отправить это письмо митрополиту, так что владыка вынужден был его принять. На своем допросе владыка сказал, что это письмо он, никому не показав, уничтожил, по-видимому, предполагая, к каким последствиям оно может привести: «Письмо написано довольно резко и во многих местах в таких выражениях, которые дискредитируют советскую власть. Думаю, что эти резкие выражения письма Концевича вылились по причине продолжительного пребывания его в ссылке, его нервозности, болезненно сильного религиозного чувства и тех переживаний, которые у него были». На основании письма о. Михаила владыка составил собственный доклад митрополиту Сергию (Страгородскому), где в достаточно сильных чертах обрисовал свое настроение по поводу массового закрытия церквей (в Омской епархии), отсутствия священников, и «просил его помощи в своей беспомощности по поводу происходившего в епархии церковного положения». Письмо это сохранилось в следственном деле, за его написание отец Михаил поплатился тремя годами ссылки в Западную Сибирь. Супруга его Анна Константиновна была выпущена на свободу. Впоследствии они продолжали поддерживать связь с владыкой Аркадием и оказывали ему материальную помощь.
Письмо митрополиту Сергию (Страгородскому) прот. М. Концевича из следственного дела № 2327 (по современному описанию фонда —Д. П. 12115)
В а ш е В ы с о к о п р е о с в я щ е н с т в о,
Высокопреосвященный Владыка, милостивейший Архипастырь и отец! Простите любовью Христовой, что дерзаем Вам писать. Муки души и боли сердца вынуждают нас на это. Нет у нас даже, отдаленной мысли, чтобы огорчить или, тем более, оскорбить Вас. Hо обстоятельства современной церковной общественности, за последние четыре года все связанные с Вашей личностью, как Просветителя Русской Церкви, так жестоко бьют по сердцу, такую нестерпимую причиняют боль, что мы не можем далее молчать и не отозваться на них своим словом. Свое известное обращение от 16/29: июня 1927 года, получившее в обществе названия декларации, Вы заканчиваете такими словами: «…помогите нам каждый в своем чину вашим сочувствием и содействием нашему труду, вашим усердием к делу Божию, вашей преданностью и послушанием Святой Церкви». Все это мы старались по силам своим исполнить и исполняли: помогали, сочувствовали и содействовали, всемерно защищая Ваше имя от всевозможных нареканий, подвергаясь сами за это нареканиям, были преданы и послушны Церкви Святой и Вам, Ея предстоятелю, — повиновались и повинуемся несмотря на то, что с идеологией Вашей декларации не соглашались и не соглашаемся, так как нет в ней нравственной правды. Та лояльность, которую Вы навязываете православному христианину, неприемлема для последнего. Ваша лояльность требует от него слить свою душу и сердце с Советским Союзом, как системой, свое святая святых принести в жертву на алтарь новым кумирам. Нам кажется, что можно сохранить лояльность и не принося такой страшной жертвы. Воины-христиане в век языческих императоров были вполне лояльны в отношении власти, и повиновались ей «не только из страха, но и по совести», и свою лояльность доводили до положения жизни своей за эту власть. История свидетельствует, что в войнах и сражениях христианские воины были лучшими бойцами. Но римская власть, в лице ея императоров, этим не довольствовалась; она требовала еще от христиан безусловного принятия и всей языческой государственной системы; она требовала душу и сердце: «Поклонись богам! Принеси жертву идолам!», т. е. перестань быть христианином — вот требования языческой власти. И тот христианин, которому дорого было христианство, как истина и жизнь, со всеми ее догматами и преданиями, становился мучеником. Не того ли требует от христианина и Ваша декларация?! Всякий православный христианин, в том числе и мы, грешные, может быть, и должен быть лояльным в отношении к власти. И мы лично относимся к последней вполне добросовестно. Не оправдываем нисколько убийство из-за угла, подобных Варшавскому, и вообще никаких убийств из-за угла; не радуемся нисколько никаким общественным бедствиям, будь то голод или мор, постигающим Советский Союз; не участвуем ни в каких противоправительственных организациях; не подстрекаем к мятежам и бунтам; не призываем к свержению существующего строя и не отрицаем его; по заповеди Христовой не имеем никакой личной вражды ни к безбожникам, ни к язычникам, ни к раскольникам; не злословим взаимно тех, которые поносят и заплевывают нас на улицах, и даже бесконечно жалеем и скорбим о таком мрачном их нравственном состоянии, — словом, мы вполне лояльны и повинуемся власти не из страха, а по совести. Но радоваться успехам системы, разрушающей христианство, отрицающей бытие Бога Вседержителя, признающей религию дурманом, уничтожающей храмы Божии и служителей Божиих, мы не можем, так как в противном случае перестаем быть христианами. Мы можем радоваться лишь тогда, когда славится на земле имя чудное Бога Вседержителя, когда духовно торжествует православное христианство, когда безвозбранно и свободно проповедуется слово Божие, в честь и славу Господа нашего Иисуса Христа, когда процветает делами любви и благочестия вера православная и религия христианская. О, если бы Советская власть так же к нам относилась, как к безбожникам, и так же разрешала религиозную проповедь, как и антирелигиозную, мы бы ее благословляли и молились за нее искренно. А пока мы видим обратное, не стесняющееся никакими средствами уничтожение христианства, мы можем лишь повторить слова великого просветителя земли русской св. Филиппа: «Лучше умереть мучеником, нежели в сане епископа безмолвно терпеть беззаконие и ужасы сего времени».Сейчас появилась новая религия — безбожие, и эта религия стала государственной, и всякий, кто не сочувствует ей, этой религии, считается врагом государства и лишается всяких прав человеческих. Это и Вы сами хорошо и лучше нас знаете. Как же мы можем «сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной», когда все православные пастыри, для которых православие дорого, как истина и жизнь, лишены всяких, не только гражданских, но и человеческих прав? А Вы еще всенародно приглашаете выразить благодарность «за такое внимание к духовным нуждам православного населения». Перед каждым пастырем, как перед всяким христианином, теперь уже явственно (неразборчиво) один определенный исход: или стать безбожником, или остаться христианином. Но последнее сопряжено с действительным отречением от мира сего и с уготованием себя на всевозможные жертвы, включительно до смерти. Но честная смерть от голода или холода, от меча или изнурения есть венец для христианина и слава для церкви. Христиане первых веков называли же дни смерти днями рождения в вечную жизнь, как оно и есть на самом деле. Здесь нет ни фанатизма, ни навязывания мученичества. Здесь простое христианское рассуждение: когда мне приходится выбирать между физической и смертью духовной — я предпочитаю физическую. Многие, очень многие и архипастыри, и пастыри предпочитают смерть духовную и идут в веке сем по пути преступных компромиссов в исповедовании веры своей, обнаруживая теплохладность и извиняя свои деяния велениями текущего момента. Не подумайте, Святейший Владыко, что мы судим или осуждаем: Бог будет судить всех людей! Мы же рассуждаем о действиях людей, к церкви относящихся. И эти действия, в большинстве случаев, являются прямым следствием Вашей декларации, а теперь и Вашего «блистательного» интервью от 15 февраля 1930 г. Открыта была широкая дверь для засвидетельствования ложной лояльности, а на самом деле — угодливости. Сколько на этой почве произошло падений и отречений, прямых нарушений заповедей Божиих.
Додумался же бывший Управляющий Иркутской Епархией Архиепископ Киприан в феврале 1929 г. издать распоряжение ко всей Епархии, ко всем общинам с запрещением оказывать помощь всем священнослужителям, находящимся в домах заключения, лагерях и ссылках, и не только им, но и их семьям. Это что такое? Ведь это запрещение основной заповеди Христа. За неисполнение которой на Страшном Суде постигает человека проклятие. Ведь это запрещение самому милосердному самарянину творить дела милосердия. И кто это все делает? Митрополиты, Архиепископы и Епископы! Ужас, который трудно изобразить словами; и все это оправдывается соображениями дипломатии и велениями текущего момента, а часто и «благом» церкви. Хорошее благо! С полным успехом такими доводами можно оправдать всякое падение и отречение, всякое злодеяние и преступление. Зачем тогда церковь впервые века христианства устанавливала покаяние и разряды для кающихся отступников от веры и предателей своих собратьев? Зачем и мы требуем покаяния от обновленцев и григорианцев? У них ведь тоже дипломатия и текущий момент, как и у нас — только у нас, может быть, более тонкая. И как они, так и мы быстрыми шагами идем к практическому атеизму, к духовной смерти, оставляем все верующим только на языке, а в жизни своей руководствуются лозунгом: «цель оправдывает средства». Страшно становится за судьбу нашего православия и за будущее нашей Русской Церкви. По-видимому, в ней останутся одни дипломаты и шкурники. Среди подписавших это письмо большинство лиц, административно высланных, то есть таких, которые, по терминологии Вашей декларации и Вашего интервью, клеймятся как политические преступники Советского государства и которые терпят мучения и репрессии «отнюдь не за их религиозные убеждения, — как гласит Ваше интервью, — а за разные противоправительственные деяния». Много сейчас находится в ссылках и заключении православных священнослужителей. И от лица их всех хочется задать вопрос Вашей совести человеческой и святительской, Вашей вере в высшую правду Божию, Вашей надежде на оправдание в день Страшного Суда Божия — неужели Вы это серьезно говорите? Искренне убеждены в этом? Неужели Вы действительно считаете всех заключенных и ссыльных Архипастырей и пастырей православных какими-то политическими маньяками, мечтающими о монархиях, республиках, о возврате к старому?! Неужели они, мы все настолько потеряли рассудок, что не можем оценить всего значения совершившегося социального переворота? Выходит так, что только одна Московская Патриархия в своем стабилизировавшемся составе святителей саратовских, хутынских, звенигородских и орехово-зуевских поняла все это и оценила. Но видит Бог милосердный, что со времени утверждения Сов. власти на территории России мы никаких противоправительственных деяний не совершали, вовсе не ведем себя как политические противники Сов. государства. Вся наша жизнь и деятельность происходила и происходит исключительно в сфере религиозной. И вся наша вина заключается лишь в том, что мы веруем в Бога и во Христа Спасителя, и в Церковь православную. И веру в эти истины мы проводим в жизнь, по силе своей утверждая, что Бог Вседержитель — есть наше преступление, вся наша контрреволюция, вся наша политика. Поэтому ни в какой степени не отвечает действительности все написанное Вами о нас. И, наоборот, повторяя слова интервью, нужно сказать: «Все это сплошной вымысел, клевета, совершенно недостойная серьезных людей, и клевета и вымысел! » На кого? На тех, которые целыми годами и даже целыми десятилетиями страдают и мучаются, изнемогают и терзаются в тяжких условиях своего существования лишь для того, чтобы сохранить православие и жертвуют своими семьями, также родителями, чтобы остаться верными Христу. Которые, изнемогая от скорби, иногда просят у Бога смерти себе, чтобы не видеть развала и разложения в самой ограде Церкви Христовой. И патриарху, видно, нисколько не жаль ни самих нас, ни семей наших, ни детей наших. В течение нескольких лет мы клеймимся как контрреволюционеры и политические преступники… Дается повод нравственный продолжать дальнейшее утеснение уже совершенно измученных людей. Остается сказать то, что сказал Ииуй, сын Анании, прозорливец, царю Иосафету иудейскому после его союза с Ахавом, царем израильским: «Следовало ли тебе помогать нечестивцу и любить ненавидящих Господа? За это на тебя гнев от лица Господня» (2 Паралипоменон, 19 г. 2 ст.). Несмотря на то страшное унижение и бесславие, которое вот уже четыре года переживает наша православная Церковь по вине нынешней патриархии, от лица последней все же время от времени выходят воззвания и обращения, в которых, можно сказать, горделиво заявляется о непреклонной воле «быть православными» и говорится: «от этого своего решения мы ни на йоту не отступим и «Богу споспешествовающему» не отступим и впредь», и мы более, чем кто другой, должны быть стражами и блюстителями чистоты нашей святой веры православной», и в административном отделении от нас хотят быть лишь те, кто не может отрешиться от представления о христианстве, как о силе внешней, и торжество христианства в мире склонны видеть лишь в господстве христианских народов над нехристианскими». Конечно, душевными плотскими христианами можно назвать лишь тех людей, которые силу своей религии видят лишь во внешнем могуществе и господстве над другими людьми. Так и христиан нужно питать еще молоком, а не твердой пищей. Но в чем же обнаружила духовную мощь и торжествующую силу духа христианского Московская патриархия за последние три года?! Неужели же изданием деклараций и интервью? Увы! Приходится свидетельствовать горькую правду: маловерный и слабый, и трясущийся дух патриархии всегда робко склоняется перед силой внешней, физической, и говорит страшную ложь там, где нужно свидетельствовать правду!.. Надо заканчивать. Закончим же, с чего начали. Простите любовью Христовой за все Вам высказанное. Мы не судим и не обвиняем Вас, Высокопреосвященный, дорогой Владыко, мы скорбим и жалеем Вас. И когда доходят до нас вести о том, что Вы плачете и проливаете слезы, вместе с Вами плачем и проливаем слезы и мы. От всей души, от всего сердца нашего мы желаем повиноваться Вам и быть в единении со всею Церковью православною, но, с другой стороны, и желали бы, чтобы патриархия обнаружила жизненную духовную силу Христианства и всеобщую любовь православия для того, чтобы успокоить сердца огорчения и собрать воедино расточения и рассеяния…
Вашего Высокопреосвященства нижайшие послушники: …»
Публикуется по: Шангин М. Террор против совести: Об уничтожении духовенства и трудового крестьянства в г.Омске и области. Омск: Омское кн.
изд-во, 1994. С. 313–314.
Крест архипастыря: материалы к биографии священномученика Аркадия (Ершова), епископа Екатеринбургского / авт. и сост. А. В. Печерин. — Екатеринбург: Екатеринбургская духовная семинария, 2015. — 252 с.: ил. — (Екатеринбургские архипастыри. Кн. 1).
Метки: Репрессированные